Еще один шанс
Время здесь идет абсолютно иначе. Оно медленно утекает сквозь пальцы, растворяясь в холодных каменных стенах. Будто бы, как и я, оказалось заковано в смирительную рубашку. Будто бы, как и я, вынуждено лишь провожать взглядом случайно упавшие сквозь решетку солнечные лучи.
Порой я слышу, как надзиратели обсуждают, когда же меня наконец отправят на виселицу. Как нелепо… Они воображают, будто могут убить меня. Воображают, будто я могу умереть. Забавно, ведь и они, и я бессмертны. Разница лишь в том, что я это знаю, а они нет.
Умирает лишь тело. Распадается на неустойчивые, переменчивые химические молекулы, растворяется в земле. А дух… Дух вечен. Для него нет границ, нет стен и человеческих законов. Дух – вот что такое истинная жизнь. И после мрака петли я буду жить снова и снова. И снова и снова встречать ее…
Первый раз, оказавшись в карцере, я тоже испугался. Жесткие, холодные ремни стягивали тело, перед глазами темнело, стоило лишь попробовать вздохнуть – и тут же не хватало кислорода. Тогда я поверил, что умер… Что еще пара секунд – и тьма наступит навсегда. И это стало первой ступенью.
Дух, поверив, что тело уже не спасти, отправился к звездам. Моей первой «новой» жизнью стало путешествие юнги на одном из кораблей Магеллана. Вместе с ним я почти совершил кругосветное плавание. Вместе с ним с надеждой и верой смотрел на далекие, проступающие на горизонте острова, еще не отмеченные на картах.
Тогда я впервые встретил Ее. Стеснительная, испуганная аборигенка, спрятавшаяся за спиной отца-вождя. И с тех пор не мог забыть ее мягкий, любопытный взгляд.
Та жизнь… Что же, она закончилась также внезапно, как и началась. Недостаток провизии после смерти Магеллана, цинга… Очнулся я уже в своей камере, а мои мучители снимали с меня смирительную рубашку.
С каждым разом путешествовать становилось все легче. Начальник тюрьмы, невзлюбивший меня, пользовался любой возможностью, чтобы истязать мое тело. Я был колонистом-миссионером, отправившимся в Индию с семьей и детьми. Был ковбоем, пропивавшим весь свой заработок в салуне. Был гениальным пианистом, объехавшим с концертами весь мир. Но все мои путешествия всегда приводили к Ней. С Ней я забывал обо всем, заново научившись верить в чудеса.
Карцер перестал быть наказанием. Он стал наградой, возможностью узнать свои пределы. Возможностью встретить ее.
Но всему приходит конец. Стоя у подножия виселицы, закованной, как и узники, в стенах душного, грязного тюремного двора, я отчетливо это понимаю. Мальчик, связанный со мной одной цепью, бледен как мел и с неприкрытым страхом смотрит на меня. Кажется, он убил кого-то, но… Передо мной все еще испуганный, недавно вступивший во взрослый мир ребенок.
- Это мое первое повешение. А у тебя? – я улыбаюсь ему, в попытке успокоить.
- Последнее… - он нервно сглатывает, вздрагивая всем телом. Хорошая попытка пошутить.
- Значит, и бояться нечего. Скажи, ты преступник?
- Нет! Я не виновен! – глаза у него все еще детские, возможно, он сейчас и не врет…
- Значит, тебя и не казнят. А лишь дают еще один шанс.
